читать дальше
... На латыни занимались речью из кувшина. Орбилий Плагосус рассадил всех по складу ума и откупорил один из высоких кувшинов, стоявших у него в углу в количестве нескольких десятков штук. Кувшины доставляли старшие студенты, путешествующие повсюду: они залавливали туда для Орбилия живую звучащую латинскую речь - прямо на рынках и площадях. Разумеется, выпущенная из кувшина речь вылетала и больше ее было уже не поймать, поэтому Орбилий перед тем, как торжественно вынуть втулку из кувшина, призывал всех слушать очень внимательно. "Речь слышалась на рынке в Риме в консульство Л. Туллия и М. Лепида, в месяц секстилий, за четыре дня до ид; почти 15 минут", - зачитал он запись грифелем на боку сосуда.
- Ну что ж, я открываю, - сказал он в тишине.
Фоновый шум на рынке в Риме был большой. Скрипели повозки, кричали ослы, вопили дети. Кто-то обращался к прохожим:
- Кто скажет, как пройти мне в храм Портуна на Бычьем форуме?
- Это который украшен по всему фронтону страшными рожами? - спросил у него один.
- Да, это где вчера Тит Манлий блевал возле статуй предков, - подсказал другой.
- Флавий Постумий говорил мне на днях, если, мол, нужно нанять какого-нибудь громилу для темного дела, храм Портуна - это место, где не подведут. И возьмут недорого, - продолжал первый.
После нескольких следующих характеристик этого уголка Рима Гвидион мельком подумал, что на месте спрашивавшего он не стал бы испытывать столь острого интереса к этому храму. Между тем кто-то все время громко нахваливал копченые сыры. На шестой минуте первокурсники расслышали, что некто Квинкций, кажется, приценивается к оливкам.
- Что ж это ты, Диодор, такую заламываешь цену? Уж для меня ты мог бы сделать скидку, - кажется, не первый день меня знаешь.
- Вот оливки из Аттики - эти, понятно, подороже. Эти из Мегар, - пожалуйста, дешевле. Подумай сам, Квинкций, - ведь если я запросил, как ты говоришь, лишнего, то меня покарают и местные боги, и боги наших оливковых рощ, и еще бог торговли, и наши городские боги-покровители. Так есть ли мне резон обманывать тебя?
- Вот эти, крупные, из Аттики, говоришь?
Тут всех перекрыла какая-то матрона с громоподобным голосом, выбиравшая зелень. Как показал дальнейший разговор, имя ее было Спурия.
- Фурия, - прошептал Ллевелис.
Орбилий тут же настучал ему указкой по макушке.
Спурия объявила всю зелень залежалой и затем описала, как должен выглядеть настоящий сельдерей. После ее смачного препирательства с торговцем всем захотелось сельдерея. Все сглотнули слюну. Но тут общее внимание переключилось на простачка Септимия, который покупал рыбу. Морскую рыбу он брать не хотел; ему нужна была редкостная речная рыба, причем в количестве, достаточном для устроения свадьбы на 30 человек. Тут нужно сказать, что сам он эту баснословную речную рыбу никогда не пробовал и, почти уже согласившись выложить за нее полторы сотни сестерциев, одновременно опасался, что эта диковинная рыба вообще несъедобна либо ядовита. Удалось ли всучить Септимию леща, все так и не узнали, потому что кувшин издал последние свистящие звуки с самого донышка и иссяк. Это было обидно. Ллевелис даже подошел к опустевшему кувшину, поддернул рукав, засунул туда руку по локоть и поскреб там на донышке.
- Куда только не пробираются наши девятикурсники! Пронырливы невероятно. Вот, у меня тут есть запись чуть ли не из покоев Цезаря. Правда, всего три минуты, - сказал Орбилий, поглаживая бок кувшина. - Но на это и не надейтесь. Раньше июня не получите. Итак, что вы поняли из услышанного?
Когда все, перебивая друг друга, описали сцену на рынке так полно, как только могли, когда было сказано все, решительно все, Орбилий дал знак говорить самой малочисленной и обычно хранившей молчание группе R, к которой относились малозаметные Арвен, Эльвин и Телери. Те переглянулись и начали:
- Там был фонтан...
- Странно, что на простой базарной площади фонтан, да? Вот бы в Кармартене на рынке!..
- Вот этот вот... Диодор, да? У него позади, по ту сторону прилавка, жарились каштаны, что ли, - они лопались на огне.
- Интересно, что там тоже в орлянку играли, прямо как у нас, да?
- А Спурия тащила за собой ребенка.
- Ребенок был сопливый, он все время шмыгал носом.
- Он не сопливый, просто Спурия до этого дала ему затрещину, потому что он клянчил игрушечную мельницу. Там рядом продавались.
- Да, а этот мастер потом быстро собрал свои игрушки, и стал подгонять бедного осла... На него все навьючил...
- Он хотел успеть до грозы.
- Но он не успеет, потому что гроза уже близко.
Все другие слушали, пораженные. Им каждый раз хотелось спросить у группы R, откуда они все это взяли, но они знали, что группе R так же хочется спросить у них, как это им удалось запомнить и так стройно изложить общий смысл разговоров. Внимание, полностью отданное мелким деталям, было свойством их склада ума.
(с) Анна Коростелева "Школа в Кармартене" samlib.ru/a/anna_a_k/carmarthen.shtml
... На латыни занимались речью из кувшина. Орбилий Плагосус рассадил всех по складу ума и откупорил один из высоких кувшинов, стоявших у него в углу в количестве нескольких десятков штук. Кувшины доставляли старшие студенты, путешествующие повсюду: они залавливали туда для Орбилия живую звучащую латинскую речь - прямо на рынках и площадях. Разумеется, выпущенная из кувшина речь вылетала и больше ее было уже не поймать, поэтому Орбилий перед тем, как торжественно вынуть втулку из кувшина, призывал всех слушать очень внимательно. "Речь слышалась на рынке в Риме в консульство Л. Туллия и М. Лепида, в месяц секстилий, за четыре дня до ид; почти 15 минут", - зачитал он запись грифелем на боку сосуда.
- Ну что ж, я открываю, - сказал он в тишине.
Фоновый шум на рынке в Риме был большой. Скрипели повозки, кричали ослы, вопили дети. Кто-то обращался к прохожим:
- Кто скажет, как пройти мне в храм Портуна на Бычьем форуме?
- Это который украшен по всему фронтону страшными рожами? - спросил у него один.
- Да, это где вчера Тит Манлий блевал возле статуй предков, - подсказал другой.
- Флавий Постумий говорил мне на днях, если, мол, нужно нанять какого-нибудь громилу для темного дела, храм Портуна - это место, где не подведут. И возьмут недорого, - продолжал первый.
После нескольких следующих характеристик этого уголка Рима Гвидион мельком подумал, что на месте спрашивавшего он не стал бы испытывать столь острого интереса к этому храму. Между тем кто-то все время громко нахваливал копченые сыры. На шестой минуте первокурсники расслышали, что некто Квинкций, кажется, приценивается к оливкам.
- Что ж это ты, Диодор, такую заламываешь цену? Уж для меня ты мог бы сделать скидку, - кажется, не первый день меня знаешь.
- Вот оливки из Аттики - эти, понятно, подороже. Эти из Мегар, - пожалуйста, дешевле. Подумай сам, Квинкций, - ведь если я запросил, как ты говоришь, лишнего, то меня покарают и местные боги, и боги наших оливковых рощ, и еще бог торговли, и наши городские боги-покровители. Так есть ли мне резон обманывать тебя?
- Вот эти, крупные, из Аттики, говоришь?
Тут всех перекрыла какая-то матрона с громоподобным голосом, выбиравшая зелень. Как показал дальнейший разговор, имя ее было Спурия.
- Фурия, - прошептал Ллевелис.
Орбилий тут же настучал ему указкой по макушке.
Спурия объявила всю зелень залежалой и затем описала, как должен выглядеть настоящий сельдерей. После ее смачного препирательства с торговцем всем захотелось сельдерея. Все сглотнули слюну. Но тут общее внимание переключилось на простачка Септимия, который покупал рыбу. Морскую рыбу он брать не хотел; ему нужна была редкостная речная рыба, причем в количестве, достаточном для устроения свадьбы на 30 человек. Тут нужно сказать, что сам он эту баснословную речную рыбу никогда не пробовал и, почти уже согласившись выложить за нее полторы сотни сестерциев, одновременно опасался, что эта диковинная рыба вообще несъедобна либо ядовита. Удалось ли всучить Септимию леща, все так и не узнали, потому что кувшин издал последние свистящие звуки с самого донышка и иссяк. Это было обидно. Ллевелис даже подошел к опустевшему кувшину, поддернул рукав, засунул туда руку по локоть и поскреб там на донышке.
- Куда только не пробираются наши девятикурсники! Пронырливы невероятно. Вот, у меня тут есть запись чуть ли не из покоев Цезаря. Правда, всего три минуты, - сказал Орбилий, поглаживая бок кувшина. - Но на это и не надейтесь. Раньше июня не получите. Итак, что вы поняли из услышанного?
Когда все, перебивая друг друга, описали сцену на рынке так полно, как только могли, когда было сказано все, решительно все, Орбилий дал знак говорить самой малочисленной и обычно хранившей молчание группе R, к которой относились малозаметные Арвен, Эльвин и Телери. Те переглянулись и начали:
- Там был фонтан...
- Странно, что на простой базарной площади фонтан, да? Вот бы в Кармартене на рынке!..
- Вот этот вот... Диодор, да? У него позади, по ту сторону прилавка, жарились каштаны, что ли, - они лопались на огне.
- Интересно, что там тоже в орлянку играли, прямо как у нас, да?
- А Спурия тащила за собой ребенка.
- Ребенок был сопливый, он все время шмыгал носом.
- Он не сопливый, просто Спурия до этого дала ему затрещину, потому что он клянчил игрушечную мельницу. Там рядом продавались.
- Да, а этот мастер потом быстро собрал свои игрушки, и стал подгонять бедного осла... На него все навьючил...
- Он хотел успеть до грозы.
- Но он не успеет, потому что гроза уже близко.
Все другие слушали, пораженные. Им каждый раз хотелось спросить у группы R, откуда они все это взяли, но они знали, что группе R так же хочется спросить у них, как это им удалось запомнить и так стройно изложить общий смысл разговоров. Внимание, полностью отданное мелким деталям, было свойством их склада ума.
(с) Анна Коростелева "Школа в Кармартене" samlib.ru/a/anna_a_k/carmarthen.shtml
